У Лены Громовой, одного из авторов нашего сайта, уникальная профессия: она — тифлосурдопереводчик. Сегодня Лена в жанре фоторепортажа опишет свой рабочий день. Это не просто хроника событий, но, фактически, краткое пособие для сопровождающих: Лена рассказывает о специфике восприятия у слепоглухих, об особенностях их сопровождения и о видах перевода.

На этот раз мой рабочий день оказался не совсем обычным, потому что у слепоглухих экскурсии бывают не часто. Но обо всем по порядку.

Утро, пробуждение, часы, зубные щетки, мой кофе и вскармливание детей и мужа пропущу. Думаю, что тут, как у всех. Тем более, что утром мне всегда не хватает времени на сборы.

Бегу дворами к метро. Ближайший к нам вход на ремонте аж до нового года. Теперь идти до метро на пять минут дольше, а войти туда — сложнее. Морально готовлюсь к тому, что сейчас в метро дурдом. На часах 8:15.

Это я. Свежа, как утренняя роза. Ну, почти, как роза 🙂

Стою на светофоре. Сегодня на мне кедики и брючки, потому что в юбке работать неудобно.

Вообще, чем свободнее и комфортнее одежда, тем проще. Сумку стоит носить через плечо, а еще лучше — рюкзак за спиной. Ведь со слепоглухими руки должны быть свободны.

Я в метро. Мне надо на Третьяковскую: там перед эскалатором все и встречаются. Это счастье, что мне по прямой, без пересадок!

В метро я обычно читаю что-нибудь полезное, ведь здесь ничто не отвлекает и можно сосредоточиться. Уже неделю читаю Апраушева. Он — гений педагогики. Любую его книжку по тифлосурдопедагогике можно использовать для воспитания любого ребенка. У Апраушева дома даже кошка дрессированная. Всем рекомендую его читать — умнейшие книги.

Я на Третьяковской. Все уже в сборе. Ждали меня и ещё одну женщину. Возле Наташи я стояла минуты три, пока она болтала (Наташа слепоглухая, но говорит голосом). На фразе «А где же наша Лена?» я дотронулась до её руки. «Вы ля-ля, стою, жду, минут 10 уже скучаю :)» Посмеялись, какая Наташа болтушка.

А на самом деле она меня не видела и почувствовала только тогда, когда я дотронулась до нее. Руки заменяют слепоглухим и глаза, и уши, руки — их единственная связь с миром.

Нацеловались, наобнимались, — и пошли наверх. Напротив метро — традиционное место сбора: сюда, недалеко от ЦСО «Якиманка», приезжает автобус.

Ага, вот и все остальные. Глухие, если собираются вместе, всегда стоят поперек дороги — так, как им удобно. Это у них такая «национальная особенность» 🙂

Вот наш «главком» и переводчик. Здороваемся, обсуждаем, кто пришел и где автобус.

Употребляю все время «мы», потому что, на время этой экскурсии, мы — «сиамские близнецы». Я без надобности не отпускаю руку Наташи. Контакт должен быть постоянный. Чтобы не волноваться, она должна чувствовать, что я рядом. Слепоглухой в городе практически беспомощен: он не найдет дорогу домой, его общение с людьми затруднено, не говоря уже о всевозможных препятствиях на дорогах. Чтобы слепоглухой не получил травму, его нужно предупреждать о том, чего мы при ходьбе обычно не замечаем. Для этого есть специальные сигналы.

Автобус пришел быстро. Мы загрузились и поехали по Ордынке в сторону Кремля. По дороге слушали мини-лекцию о мелькавших мимо нас храмах. Переводить все не успеваю, хотя рассказывали очень медленно.

Но такова уж особенность дактильной речи: я же говорю по буквам, а Наташа по буквам считывает. Иногда пользуюсь жестами. Но я не всегда уверена, что Наташа эти жесты знает. Поэтому фильтрую информацию, оставляя самые интересные факты. Наташа это понимает, и ей это нравится.

В автобусе идет дополнительный перевод на жестах. Дело в том, что с нами много семейных пар, в которых один из супругов глухой, а второй ещё и ослеп. Глухой «слушает» жестовую экскурсию, а затем переводит мужу или жене. Получается многоступенчатый перевод: голос → жестовый язык → тактильный жестовый язык или дактилирование.

Прибыли на Охотный ряд. Вот так мы разговариваем.

А вот Наташа. Милая такая 🙂

Около могилы Неизвестного солдата был смешной случай. Все знают, что там стоит караул, а слева, в сторонке, есть еще один солдат. Так вот, я узнала для чего он там нужен: у него свисток, и он в него свистит, если кто-то что-то делает неправильно. На нас свистел два раза. В первый раз — за сумку, положенную на парапет. А второй раз — на глухую, которая на этот парапет встала, чтобы всех сфотографировать. Он, бедный, свистел долго: она же не слышит совсем. Мы ее дергаем за подол, мол, спрыгни, а то арестуют, а она отбрыкивается и не хочет. Весело с глухими, не соскучишься 🙂

Пока мы ждали смену караула, решили сделать групповое фото.

Наташа проверяет, кто пришел.

Наташа нашла, кого искала: общаются. У этой женщины слепоглухой муж, она ему помогает. Устает сильно.

Смена караула. Рассказываю, какая у них форма, какого цвета, что они делают, что поставили для солдат будки от осадков. Кстати, на заднем плане тот самый солдат со свистком.

Это мы, «сладкая парочка». Про нас все думают, что мы — мама с дочкой. Говорят, что похожи. Может быть 🙂

После Александровского сада мы пошли к собору Василия Блаженного. Надо сказать, что для слепоглухих брусчатка — целое испытание. На таких камнях нет устойчивости, поэтому слепоглухие сильно устают. Кроме того, у слепоглухоты много сопутствующих заболеваний, плюс возраст дает о себе знать. В общем, улицы города не предназначены для таких инвалидов.

Стоим перед собором. Как всегда, фото на память. Наташа отпустила меня всех сфотографировать, а сама отказалась.

Поймала Наташу и уговорила сфотографироваться вместе 🙂

Вот наш экскурсовод по собору. Рядом с ней — переводчик. В этот момент Наташу у меня отняли под предлогом отдыха. Но я думаю, что это из-за перевода. Судя по лицу Наташи, ей рассказывали с православным уклоном. Кому-то нравится, кому-то — нет. Но слепоглухим часто не до выбора: что есть— то есть. Информации и общения настолько мало, что они рады любой возможности. Я пользуюсь моментом и фотографирую то, что мне интересно. Заодно, конечно, отдыхаю. Пальцы уже плохо работают и заплетаются.

Постаралась запечатлеть все виды перевода для слепоглухих.

Вот у этого дедушки катаракта. Он глухой. Есть остаточное зрение и ему переводят на жестах, но близко к лицу.

Это — контактный жестовый язык.

У этой женщины синдром Ушера, и немножко сохранилось зрение, т. е. она что-то видит, но совсем чуть-чуть. Для перевода используется контактный жестовый, плюс она помогает себе глазами.

Дактильное письмо в руку и немного жестов.

Очень сильная близорукость и, кажется, синдром Ушера, но не уверена.

Всех повели в собор.

По дороге экскурсовод вспомнила, что у нее есть картинки древнего Кремля. Те, кто мог что-то увидеть, начали их изучать.

Слепоглухим руки заменяют зрение. Там, где можно было трогать, мы старались трогать. Это важно для слепоглухих.

В соборе очень высокие и крутые лестницы практически без перил. На них даже зрячим непросто.

Все кряхтели, но лезли. Никто не отстал 🙂

Наташа устала: у нее больные суставы, так что все это скалолазание, конечно, не для нее.

Дальше нас ждали в Палатах Романовых на ул. Варварка. Мы спустились вниз — и попали в другой мир: шума почти не было слышно, будто это не центр Москвы.

Отдыхаем и ждем экскурсовода.

В Палатах потрясающе интересно, но снова эти ужасно крутые лестницы. Они нас измотали. Еще там было жарко и тесно: комнаты древние делали маленькими для сохранения тепла. Наташа на последнем издыхании и уже не слушает перевод. После особенно крутой и узкой потайной лестницы она «сломалась» и попросилась домой. Ну что делать остается — поехали, не умирать же на этой экскурсии.

Жалуется переводчице на лестницы и на Романовых, мол, здоровые ноги были у семейства, раз такие дурацкие лестницы делали.

Поднялись по ступенькам на Варварку, дальше в метро — и домой.

P. S. Вот все фотографии в виде слайд-шоу.

Это слайд-шоу требует JavaScript.

Материал подготовлен © 2011 signlang.ru